Глоток, ещё, до упора - в лёгкие - это больше не больно. Не помню, когда стало неощутимым.
Запах зимы был последним, самым волнующим и единственно приятным пережитком моего детства. Ещё пару лет назад он отчётливо проникал в моё сознание однажды ноябрьским утром и приедался моментально, напоминая о себе лишь собственным исчезновением несколько месяцев спустя.
Этого ждёшь так же, как прикосновения важной и далёкой руки, вечерней прохлады приморского песка, удушья цветущего мая. И однажды не дожидаешься.
И начинаешь уговаривать себя, что время ещё не пришло, что это трюк такой не смешной. А потом земля неожиданно белеет, и под этим фактом - а фактам теперь полагается доверять больше - твои убогие уверения рушатся, словно карточный домик. И ветром разметаются по сторонам - не собрать.
Выходим на улицу с парнишкой на пару лет меня младше. Нам по пути: живём в соседних домах.
- Ненавижу зиму! - в сердцах выдаёт он, а я задираю голову к небу и тут же зажмуриваюсь, пытаясь сбросить крупицы снега с ресниц.
- Я тоже, - говорю с запозданием.
Раньше зима была моим любимым временем года. Потому что красиво - сил нет.
- Так холодно...
Позже мне думалось, что плюс зимы в том, что умирают пчёлы. С некоторых пор они приводят меня в ужас, сейчас меньше, правда. Но фобию трудно выселить из рассудка со всеми чемоданами.
- ...и скользко... - чертыхаясь, цежу сквозь зубы, то и дело разъезжаясь ногами в своих несчастных кроссовках.
- ...и холодно! - настаивает, будто я спорю.
Затем было что-то в духе "зато не жарко". Но... ведь не настолько не жарко?
- И холодно, - с каким-то снисхождением в голосе ухмыляюсь.
Со временем мне остался только запах, не сравнимый ни с чем другим, один из самых любимых. Сегодня его не стало. И мне больше не оправдаться перед зимой по поводу своих угаснувших чувств.
Сегодня не стало Алёнки с шоколадной обёртки, с которой меня бесконечно сравнивали когда-то давно. И больше не оправдаться тем, что щёки у меня по-прежнему ого-го.