По клавишам walking, здесь ведь совсем не то, о чём пела Алиша Бэт Мур.



Не сказать, что я умираю от столь насыщенной житейскими делами июльской программы, но она начинает порядком надоедать. Как и солнце, по которому я начну скулить ближе к марту. С каждым годом всё больше ненавижу климат московского региона и эту экологию. Одна моя недалёкая знакомая оказалась в одной из своих спонтанных мыслей чертовски права: этот город портит не только духовно, но и физически. Ежедневно отмечаю всё более, что кожа приобретает свой привычный сероватый оттенок, который, благо, не так заметен под едва различимым загаром. И, пожалуй, это в загаре - единственный плюс.
Мне снятся странные сны, я выступаю в них роли некой субстанции, схожей с воздухом. Меня не видно и не слышно, но я повсюду, слышу каждый шаг действующих лиц, сочувствую каждой беде, но даже не могу дать столь излюбленного мной совета: голоса не имею. Видимо, подвязка к тому, что в последнее время ощущаю себя совершенно безголосой. В широком смысле этого понятия, конечно.
Почувствовала благодарность этой кутерьме с японским посольством. Из-за той смешной попытки, ввиду желания обмануть комиссию и в первом туре пролезть без мыла, мы отказались от идеи в шестой раз подавать заявку на переосвидетельствование инвалидности. Это избавило меня от летних скитаний по душным, пропахших унынием больницам, выкачки крови стаканами, перебирания листков с результатами анализов под траурные вздохи. Всё ради какой-то розовой бумазейки. Я-то ладно, но люди, скажем, подвергшиеся ампутации. По сути, их каждый год ожидает проверка в духе "не отросла ли отнятая конечность?" Эдакий смачный государственный плевок в лицо. С другой стороны, мне жаль расставаться с бесплатным проездным, и пенсия не помешает в такой плачевной ситуации для семьи. Да и льготы для поступления на фоне моей безумной неуверенности в собственных силах.
Однако, отсутствие всего вышеперечисленного искупается моим свободным дыханием, бальзамом на и без того перетянутые нервы. Я лучше вызубрю. Я лучше найду работу.
Смотрю на отражение после утренней стрижки и мало понимаю, что изменилось. Хочется лысый, почти что, череп, чтоб прохладно и прохожие пальцем у виска крутили. Многого хочется, спасибо параноидальному желанию меняться, так любящему нападать на меня всё то время, в которое листья держатся на деревьях. Пожалуй, я всё же продолжу решетить своё многострадальное ухо, но для этого надо дождаться зимы, и вовсе неизвестно, захочется ли мне тогда завершать начатое.
Никогда не любила налёт депрессии, стойко держащийся на моём письме, но мне пишется только тогда, когда тараканы в голове кого-то хоронят. А в целом, всё вполне нормально, стоит мне включить песню от всех болезней.